1892

Люди молят у аллаха о ребенке. Для чего нужен человеку ребенок? Говорит, после его смерти в доме должен остаться наследник, пусть молится за него; надеется, что ребенок, подросши, будет кормить его под старость. И больше ничего?

Что означает утверждение — в доме должен остаться наследник?

Может быть, ты просто боишься за судьбу накопленного тобой добра? Или считаешь, что был отмечен небом и оставляешь на бренной земле нетленные ценности? Но стоит ли вообще печалиться о добре, которое пережило человека? Зачем еще перед смертью понадобилось тебе застилать свои глаза туманом жадности?

Хороший ребенок — радость, плохой — горе. Ведал ли ты загодя о том, какого ребенка пошлет тебе всевышний? Ты пережил немало мук и совершил достаточно неблаговидных поступков. Почему же ты вознамерился переложить их на неокрепшие плечи сына? Выдержит ли он такую непосильную нагрузку?

И так ли нужно, чтобы сын творил за тебя молитвы?

Если ты при жизни делал людям добро, то и без сына будет достаточно опечаленных твоею смертью, но если тобой содеяно немало зла, то и молитвы сына окажутся напрасными. Благодеяние надо совершать самому, его не оставляют в долг наследнику. Просить же сына у аллаха ради того лишь, чтобы он замаливал твои грехи, значит, обречь его на раннюю смерть. И вообще, бывали ли на твоей земле случаи, чтобы недостойный отец воспитал благородного сына? Пустое и то, когда говоришь, что сын, подросши, будет кормить тебя под старость.

Во-первых, сможешь ли ты сам употребить все силы для того, чтобы дожить до этой самой старости? Во-вторых, уверен ли ты в том, что сын, как раз подросши, будет чтить добрые традиции степняков? В-третьих, кто откажется ухаживать за тобой в старости, дорогой мой человек, если двор твой будет полон скота?

И любящий сын не сможет прокормить отца, если бедствует сам, а ведь бывают дети, умеющие добывать на хлеб, и дети, бездумно спускающие под руку все нажитое. Что, если тебе придется пожинать плоды своего воспитания? Может ведь случиться и так, что возьмешь на себя грехи сына, которого, денно и нощно молясь, выпросил у всевышнего.

Сперва ты обманываешь свое чадо, суля ему то одно, то другое, и радуешься сам, когда удается этим занять его. Кого же ты станешь винить, если сын вырастет лгуном?

Потом ты учишь его поносить людей, потакаешь сквернословию и буянству. Проходит неко-торое время, и когда сын совсем отбился от рук, ищешь муллу — наставника, недорого берущего за учебу: тебе кажется достаточным, если сын научится всего лишь читать и писать. При этом мальчику без устали вдалбливаешь в голову, что сверстники желают ему только зла и плетут наговоры, воспитываешь его нетерпимым и завистливым. Кого же ты станешь винить, когда однажды увидишь, что сын вырос неблагодарным, не ведающем о милосердии?

И почему вы, люди, мечтаете о богатстве, не зная толком, для чего оно вам нужно? Сперва ты молил аллаха о том, чтобы он дал тебе достаток? Молил. И аллах прислушался к твоей мольбе, дал силу, достаточную для того, чтобы ты мог трудиться и наживать добро. Употребил ли ты силу, дарованную тебе аллахом, для честного труда? Не употребил. А ведь оставалось самое малое: приложить силу .к делу и трудиться самозабвенно и без устали, чтобы в доме не иссякал достаток. Но, оказалось, что честный труд взывает к уму-разуму, требует, чтобы ты постоянно совершенствовал свое мастерство и познал науку. И ты не захотел взять того, что положено тебе судьбой, потому что все это хлопотно. Оказалось, ты желал не достатка, а богатства, и решил завладеть богатством легким путем, используя угрозы, хитрость и попрошайничество.

И вот повержены честь и человеческое достоинство, и добыто желанное богатство. Так используйте его в полной мере для получения знаний! Не способны сами, так пусть это сделают ваши дети, ибо без науки нет жизни ни на этом, ни на том свете. Без нее ничего не стоят ни молитвы ваши, ни посты, ни поломничества.

Но я не встречал еще человека, который, разбогатев неправедным путем, нашел бы достойное применение своему состоянию. Бесталанно изобилие, достигнутое подлыми способами, оно оставляет за собой лишь муки, горечь и злобу.

Я знавал богачей, хваставших тугой мошной, потом встречал их несостоятельными. Они не забывали былого довольства, но не стыдились ходить и с протянутой рукой