1895

Подобно тому, как на сорока клячах не одолеешь даже одного холма, так и на пустом бахвальстве далеко не уедешь. Да и к чему бахвальство людям, на что оно пригодно?

У хвастунов нет совести и чувства собственного достоинства, способности к большим делам и высоких помыслов. Не найдешь у них ни решимости борца-силача, ни мужества батыра, ни человечности.

«Ах, оставьте!- отмахиваются они от советов. — Зачем вы говорите мне о других? Еще увидим, кто кого лучше и чья голова будет приторочена к седлу. Может быть, я кому-то обязан своим успехом? Может, кто-нибудь кладет в мой котел мясо или дает мне дойный скот?»

Или, в исступлении бия себя в грудь, раскачивается из стороны в сторону: «Что мне, жаль своей жизни? Да будь я проклят, если так! Ради этого дела я готов идти на расстрел или быть сосланным. Смерть ведь одна! Ее не миновать!»

Встречали ли вы казаха, способного отвечать за подобные свои слова? Я не видел казаха, который признался бы, что смирился перед неизбежностью смерти или способен достойно погибнуть; все только тычут пальцами в свой маленький кадык и грозятся: «Зарежусь — и баста!». Если бы один выполнил эту угрозу, люди удивились бы решимости глупца. Но что можно сказать о людях, которые не знают, где спрятаться, когда приходит беда? О тех, кто надеется убедить окружающих напускным надрывным криком, рассчитывая на наивных, и желает добиться о себе таких слов: «Оставьте этого нечестивца в покое. Как бы он и вправду не наделал делов».

О аллах! Разве по человеку не видны его душевная щедрость, если таковою он обладает, верность клятве, тороватость, бескорыстность и другие добрые качества?

А тут мы имеем дело с бесчестным и бессовестным пустомелей, о котором говорят: «Бесстыжему лицу даны неугомонные скулы».

Бура — верблюд-производитель.