1894
Есть у человека одна особенная радость и одно утешение, не делающие ему чести.
Радость эта такая: отыщет он в народе скверного человека, увидит чей-то дурной поступок, которого он сам никогда не совершил бы, и чувствует себя на седьмом небе. «Упаси аллах уподобиться такому!— замечает он не без удовольствия.—А ведь он считает себя человеком. Разве по сравнению с ним я не чист?.. Не лучезарен?»
Но разве всевышний сказал ему, что доста¬точно быть лучше дурного человека? Где та светлая голова, которая убедила его, что он хороший только потому, что на свете есть люди недобрые и глупые?
Когда распределяют призы на байге, в которой участвовало сто лошадей, то какой толк справляться у отставшего, скольких он перегнал? Какая радость от того, что за ним пришли, скажем, еще пять или десять скакунов?
Разве ценность человека определяется сопоставлением его с плохими людьми, а не с лучшими из лучших?
Часто человек находит утешение в том, что будто бы живет как и другие. «Нет ничего зазорного, если я не выделюсь среди людей,— рассуждает он с легким сердцем.— Той, кото¬рый празднуешь со всеми,— самый великий той. Хвала всевышнему за успокоение».
Но разве аллах сказал ему, что довольно, если он не отстанет от толпы? Или поведал ему, будто им, всевышним, толпа не наказуема?
Кто знает: науку движет кто-то один или она достояние всех?
Кто ответит: разум — совокупность знаний многих или духовная сила одного?
И разве не нуждается заблудшая толпа лишь в одном человеке —ясновидце?
Что легче: когда в доме больны все или половина семьи здорова?
Что лучше в дороге: когда изнурены все лошади или когда половина из них не в со¬стоянии продолжать путь?
Лучше, когда от джута разоряется весь народ или какая-то его часть?
Так почему же для глупого должно служить утешением существовование безмозглых дураков?
Разве жених убедит невесту, если скажет, что у него дурно пахнет изо рта только потому, что в его роду у всех так пахло?
Вряд ли невеста будет удовлетворена и скажет ему: «Будь как и все в твоем роду, не выделяйся среди них».